Ты явишься мне феей и с хитрым прищуром скажешь: "Я знаю, как сделать так, чтобы кубики сахара никогда не таили в бокале с абсентом." Я не поверю ни единому твоему слову и отвечу, что мне двадцать три, читала я эти сказки и, увы, не знакомлюсь в барах...
Я не замечу, как мы проговорим ночь напролет - и никакого ощущения, что я знаю тебя целую вечность! Наш разговор будет напоминать бокс: хуком справа ты выбросишь в меня парочку поразительных фактов собственной биографии, собьешь с ног обескураживающей откровенностью и отправишь в нокаут расплетающей солнечное сплетение нежностью.
Утром мы, минуя постель, отправимся на первый утренний сеанс в кино и окажемся единственными в затемненном и прохладном кинозале... Фильм-пустышка, не слишком смешной, чтобы хохотать до слез, и не слишком драматичный, что плакать до нервического смеха. Я сомкну веки, и перед глазами пронесутся все события отступившей ночи. Голос за кадром: "Он дан тебе в награду за твое терпение. Ты очень терпеливая, Машенька, и вот ты вознаграждена..." После ты признаешься, что мои волосы на твоем плече пахли карамелью и обезоруживающим детством.
Очень скоро я вовсе разучусь засыпать без тебя: меня, одетую в два свитера и шерстяные носки, под одеялом будет бить озноб, когда тебя нет рядом. С утра до вечера, попеременно потея и замерзая под офисными кондиционерами, я буду молиться на иконку "Проверить почту". Выбегая из офиса, буду красить губы красной помадой, которую за углом ты неизменно будешь превращать в кровоподтеки на моих щеках. И никто не скажет нам, что это моветон! Любовь не может быть моветоном!
Через месяц мы поедем, допустим, в Амстер. И местная марихуана покажется нам не крепче жевачки с корицей. В допингах нет нужды, когда мы для друг друга единственный наркотик, алкоголь и никотин. Тела не принимают иного, внутривенно верность... или это зрелость?
...Мы будем приходить на детскую площадку и слушать cамый звонкий смех. Мы будем приходить туда каждый день, и вскоре у каждой из нас появится свое любимое дите: ты будешь любоваться маленькой фройлян на каруселях, а я полюблю черноглазого мальчишку с разбитыми коленками. Однажды ты заговорщески шепнешь мне на ухо: "Знаешь, а я бы украл одного из них..." Тогда я возьму твою ладонь в свою и отведу... Проведу в себя, в глубину, под ребра, под сердце, и ты выпустишь в меня то, что так долго скрывал в ладонях.
Через двенадцать полнолуний у нас родится малыш - с твоими бездонными серыми глазищами и истинным упрямством скорпиона. Я дам ему самое чудесное имя на свете - я знала это с тех пор, когда сама еще играла в куклы и беззаветно верила в сказки...