Рейс, не знаю, какие ветра меня продули, но я слегла с температурой. Все ниженаписанное - плод воспаленного мозга, сердечного жжения и клавиатурного зуда. Ты ведь не подумал, что я по тебе скучаю?
ммилый, я всегда думала, что на небесах мне отпустят какого-нибудь художника. Непременно гения. Разумеется, непризнанного. Вероятно, гулящего, и большого ребенка. В общем, трудного. Но у меня мальчик, белокурый и ангельский. Ты бы видел, c каким серьезным лицом он готовит мне "Блади Мэри". Как заламывает мне руки, отбирая губительный кальян. Как после мы курим примирительный один на двоих... Зимними вечерами я развожу руками его юношеские кошмары, а по утру, просыпаясь одна в постели, силюсь разглядеть на потолке Всевышнего, чтобы прошептать спасибо за умение обходиться без любви, вроде бы по законам жанра должной лежать со мной рядом. У тебя, по ту сторону монитора, глаза не слезятся от умиления, Рейстлин?
Догадался: перед тобой прежняя цинично-ироничная девочка, или девочка, которая хочет таковой казаться. Как и раньше меня передать по-цветаевски "одной черной ломанной линией". Как и раньше меня бросает из крайности в крайность. Я демонстрирую спесь и кротость. Разыгрываю по нотам ревности Крейцерову сонату и Лунную сонату нежности. Снежная нежность моя непременно до кровоподтеков. В гололед сердечные раны посыпаю солью, волшебник мой..
На часах по нулям. Ты спишь своим крепким сном, и маловероятно, что спишь один. Моя ночь уходит чаинками под френч-пресс. Радиоволна французит голосом Эдиат Пиаф: "Non, je ne regrette rien...” Нет, я ни о чем не жалею. Красиво сочинила, да?.. Колдун, волшебник...мужчина с моим именем - твое имя по-прежнему состоит из свистяще-шипяще-колюще режущих. Я научилась уклоняться от бреющих виски пуль твоего имени и, как догадываешься, узнать - что же у меня в мозгах - ты уже никогда не сможешь.тебе не прижать меня к стенке. ты для этого слишком слаб. поверить в то, что все мы не идеальны.
утро.Марья.крепкий кофе.