когда у меня будет дочь, я скажу ей — почтенный риторический приём, выставляющий сразу два маячка для людей: то, о чём я собираюсь писать, для меня важно, раз, но ценность его подчёркнуто субъективна, два, это не проповедь, но размышление.
итакесли бы у меня была дочь, я бы сказала ей, что быстрый грибной суп из шампиньонов на тридцатку, двух морковок, лапши или пары картофелин и малой толики пшена, приправленный укропом и слегка тимьяном, есть спасение хозяйки во многих отношениях, начиная с бюджета и заканчивая самоуважением, потому как всё не полуфабрикаты, а хлопот едва ли не меньше.
Я расскажу ей, что шпилька в любую погоду по любой дороге, шпилька на целый рабочий день, не украшает женщину, не повышает её шансы, потому что после женщине предстоит со шпилек слезть, а ступни, ноги и спина останутся с нею навеки — ну, и уместность, уместность, одно дело, в театре по паркетам, другое — по корявому асфальту на общественный транспорт.
Сказала бы я ей, что умение ставить точку — ценнейшее из умений, что элегический дискурс подобен жевательной резинке, вброшенной в механизм зубчатой передачи, стоит однажды повернуть голову на сто восемьдесят совиных градусов, засмотревшись в прошлое, жизнь заедает, вот во всех смыслах заедает. А упрямо ходить в плаще и сапожках в июльский зной лишь потому, что у тебя лично на сердце весна... ну, ещё бы я ей сказала, что звание дурака почётно и прославлено, только бы не скучный был дурак. Шут, настоящий дурак, увлечён не собою, но пестротой бытия — и бубенцы его не надрывны.
Наверное стоит сказать этой воображаемой девочке и о том, что есть великая стихия нипочему, в соприкосновении с которой вся наша логика складывается карточным домиком, а ожидания лопаются, как воздушный шарик о сигарету... да, и не умиляйся тому, как красиво, как романтично, как кинематографично, в чёрно-белой эстетике, он курит — через двадцать лет ты будешь слушать утренний кашель и бояться эмфиземы, его или того, чьей сигарете умилялась двадцать лет назад такая же дура, обсмотревшаяся кино и насочинявшая скверных мифологем.
Через двадцать лет, моя хорошая, это тоже надо сказать, ты поглядишь в зеркало и постараешься осознать две взаимоисключающие вещи: возраст ничего не меняет по сути, никто не смеет повелеть тебе опустить плечи и погасить глаза — или перестать носить полосатые гольфы — просто потому, что не положено; но возраст предполагает, что мы уже научились смотреть на мир не только сквозь свои потребности, желания, настроения и боль в животе, но и поверх них, не требуя от мира немедленно ответить, почему небо синее, а также всё бросить и чинить нам велосипед.
Держи спину прямо, будь готова к дурному, но не жди его, не меряй своей мерой, но и не отказывайся от суждения.
Полюби готовить, хотя бы салат и пирог с яблоками, это упорядочивает повседневность и радует близких; смотри по сторонам, вокруг много жизни; мой голову хотя бы через день, хотя бы из чайника, это помогает бороться с хаосом внутри и снаружи головы; не заставляй себя надеяться, не позволяй себе отчаиваться; не садись на диету, кроме лечебной, ешь мороженое, это правильно. Не жалей любви, это то золото, что ржавеет от экономии, не стесняйся её, даже если ты в ней смешна; но не обременяй любовью того, кто не возьмёт и золота, назойливость — не доблесть; ходи пешком, когда позволяют время и погода, только носи шапку, когда холодно, больные уши не добавляют радости.
Риторика риторикой, дочери у меня нет — возможно именно потому, что я слишком знаю, что надо говорить девочкам.
Будь у меня дочь, она бы, вероятнее всего, в полном своём праве наплевала на мои заветы, каждый пишет свои заповеди сам, так уж получается.
Хотя грибной суп вполне универсален.
@музыка:
Олег Безинских - твой свет
@настроение:
дума и лирика
@темы:
внутри своих котЭ,
мэмори и мышлизмы