....я бегу от себя, в лунном грунте следы оставляя, на попутной комете с искрящимся ярким хвостом...
В тысячный раз я убеждала себя, что достаточно лишь поселить в своей голове мысль, что все! финиш! баста! - и в моей жизни освободится место для новой любви. Черта с два! Прежняя невзаимность нависала надо мной Дамокловым мечом.
Убивать в себе надежду – самый тяжелый труд в невзаимной любви. Я трудилась над этим, как каторжница, из последних сил, а вечерами пила горькую в густонаселенном бараке, коммунальном муравейнике. Сколько раз исповедовалась случайным людям, и те, обмякнув от водки, ласково говорили мне: "...и это, девочка, тоже пройдет".
Порой меня настигал тактильный голод. Хотелось спать, обвивая кого-то руками за шею, с пробивающейся между ног коленкой. И когда некий парень уже ощущал себя извивающейся перед факиром коброй, я неожиданно осознавала, что не хочу сейчас никаких проникновений, оргазмов и катарсисов. Тогда с наслаждением садиста я читала ему стихи, что-то про мокрые от слез подушки. И парень просил, недоумевал, плакал, из опасно красивого змея превращался в щенка с поломанной нелепой случкой судьбой...
Невзаимная любовь превращает нас в садистов, асфальтоукладчиков чужих судеб. Не спрашивайте, кому и за что мы мстим, зачем собираем коллекцию сердец в формалине и резиновых кукольных тел. У нас есть прошлое, и оно выдает нас с головой. Упаси вас боже от слов сочувствия! Нам уже однажды сказали: "Мне искренне жаль, но нам не быть вместе".
Убивать в себе надежду – самый тяжелый труд в невзаимной любви. Я трудилась над этим, как каторжница, из последних сил, а вечерами пила горькую в густонаселенном бараке, коммунальном муравейнике. Сколько раз исповедовалась случайным людям, и те, обмякнув от водки, ласково говорили мне: "...и это, девочка, тоже пройдет".
Порой меня настигал тактильный голод. Хотелось спать, обвивая кого-то руками за шею, с пробивающейся между ног коленкой. И когда некий парень уже ощущал себя извивающейся перед факиром коброй, я неожиданно осознавала, что не хочу сейчас никаких проникновений, оргазмов и катарсисов. Тогда с наслаждением садиста я читала ему стихи, что-то про мокрые от слез подушки. И парень просил, недоумевал, плакал, из опасно красивого змея превращался в щенка с поломанной нелепой случкой судьбой...
Невзаимная любовь превращает нас в садистов, асфальтоукладчиков чужих судеб. Не спрашивайте, кому и за что мы мстим, зачем собираем коллекцию сердец в формалине и резиновых кукольных тел. У нас есть прошлое, и оно выдает нас с головой. Упаси вас боже от слов сочувствия! Нам уже однажды сказали: "Мне искренне жаль, но нам не быть вместе".